2250
КОКАИН ПРОШЕЛ
18 мая 2005
Сегодня мы пообщаемся с самым узнаваемым клавишником России, бывшим участников легендарной «Машины времени» Петром Подгородецким. Он выступал в трактире «Семь пятниц», много курил и перед саунд-чеком отвечал на вопросы «Чистой правды».
ДЕТАЛИ
Петр Подгородецкий - профессиональный музыкант. В детстве был хоровиком. В 1972 году вместе с хором Московской консерватории выиграл Гран-при на международном фестивале в Италии. Это первый советский хор, получивший первое место. Известным стал в группе «Машина времени» (1979-82 и 1990-99 годы), откуда, как говорит сам, его выгнали. Играл в группе «Воскресенье». Вел программу «Шоу сбитого летчика». Не так давно начал сольную карьеру. Скоро страна увидит новый вокально-музыкальный проект «МорЖи». В Челнах Петр уже был (в 1982 году), смутно помнит какой-то ДК.
- В отличие от ваших коллег, в вас нет степенной сурьезности, роденовских поз и театральных пауз, в общем, всего, что называется «звездной болезнью». Куда-то дели или не было?
- У меня в свое время был пафос. В начале 80-х, когда я был гораздо моложе и глупее. «Машина» была на таком взлете - номер один в огромной стране. Потом мне посчастливилось поработать со многими музыкантами, которые меня вылечили. Основной курс лечения я прошел, работая с Кобзоном. Когда я пришел в коллектив, я был там абсолютно не нужен, лишним человеком. Там уже работали два клавишника и аккордеонист. Я полтора года был вообще без работы и пришел с просьбой помочь устроится не к нему, а в какой-то другой коллектив. Но Иосиф Давыдович очень тепло относился к «Машине времени» и ко мне лично, как к музыканту. Зашедшему к нему в тот момент председателю ЦК профсоюзов - молодому хлыщу из бывших комсомольцев - Кобзон меня представил, как своего нового клавишника: «Помнишь, в «Машине времени?». Ему это, видимо, льстило. И я обалдел, потому что знал, что работа у Кобзона - чистая каторга. За два с половиной года у меня было два или три выходных. И я не хотел к нему идти, но отказывать было нельзя, вообще работу мог потерять. Музыканты коллектива - а мы с ними до этого встречались на гастролях - сразу мне напомнили: «А помнишь, мы в Пензе работали? Ты же никому «здрасте» не говорил, шел, подняв нос кверху. Будешь нас всех называть по именам-отчествам».
Я просидел месяцок за пультом и Кобзон меня спросил: «Ты готов?» Я сел без нот, со слуха - а у него программа четыре часа - с меня тек холодный пот, и вся смотрели только на меня. А в конце у Кобзона идет блок романсов. Обычно весь коллектив уходил за кулисы и курил, а в этот раз они все встали вокруг рояля. После первого романса Кобзон повернулся и сказал фразу, от которой все офигели: «Хорошо, но громко». Просто «хорошо» он сказать не мог и, вообще, это слово от него последний раз слышали лет пятнадцать назад. И вечером заходят ко мне в номер самые уважаемые члены коллектива. Разлили водку, выпили. Меня признали, стал называть их по именам. Да и мой стиль поведения уже изменился, я стал нормальным. Это к слову о «звездной болезни».
- Сейчас на женщин внимание обращаете?
- Да, женщин я люблю. Сейчас, правда, более модно любить мужиков, но я старой закваски, я больше по женщинам…
- После ухода из «Машины времени» появилось больше свободы?
- Больше свободы выбора. Жизнь изменилась кардинально. Но у меня было очень тяжелое начало этого века: в один год я похоронил маму и дочку – обе умерли от рака. Это как раз в тот период, когда я был один. Слава Богу, рядом была женщина. Я ведь с 95 года живу один: ушел от третьей жены. В 2000 году я познакомился с нынешней женой. Мы не зарегистрированы, но пять лет живем вместе. В этом году поженимся.
- Как сами оцениваете свой профессиональный уровень?
- Я на всех зарубежных гастролях устраивал себе тест - ходил и прослушивался. Потому что по «Машине времени» судить о своей квалификации нереально. Искал объявления и шел на прослушивания пианистов. Где-то меня брали, где-то не брали. Иногда говорили: «Извините, мы вам столько платить не можем». Там все очень честно: если ты стоишь 50 долларов в день, тебе 25 никогда не будут платить.
- Пели в хоре, а сейчас много курите. Это не мешает?
- Я курить начал в 25 лет. После этого был период, когда я не курил 13 лет. Сейчас закурил, потому что несколько лет назад соскочил с кокаина, на котором сидел года четыре. И надо было чем-то заполнить эту нишу, хотя бы сигаретами. Потому что было тяжело. Я бросал сам, ни к кому не обращался. И курить бросал сам. Еще четыре года не пил. Для меня это не проблема. Если курение будет мешать, я брошу. Пока не мешает.
- Кокаин в России - дорогая вещь для ежедневного употребления?
- Очень дорогая. Я, к сожалению, втянулся, очень сложно было завязывать. У меня доходило до десяти граммов в день… Я не знаю цену, которую впоследствии придется за это заплатить. Может, умру на десять лет раньше. Никто не знает цену, но она, конечно же, есть. Это штука очень опасная.
- Покушать любите?
- Люблю. Кухню люблю разную. Например, русскую традиционную, тайскую, китайскую, японскую. У меня, кстати, жена хорошо готовит. Я в Москве после многих ресторанов приезжаю домой и ем. Потому что вкуснее. Но, в общем-то, я неприхотлив. Вот в прошлом году устриц нажрался. И загремел в больницу в Таиланде. Устрицы были свежие, с лаймом, как положено. Жутко вкусно, но желудок не был готов к такой пище.
- Что люди говорят, когда вас узнают?
- Разные случаи бывают. В одном казино прохожу мимо прилично подпитого человека, играющего на рулетке. Он видит меня: «О, Серега!» Я иду мимо. Он меня за рукав: «Серега, это же ты!» Я спрашиваю, кого он имеет в виду. «Ну, ты же Маргулис?!» Я ему отвечаю, что вообще-то Маргулиса зовут Женя. А меня зовут Петя. И он в совершенном тупике, потому что так и не понял, кто я такой. Меня очень часто путают с Маргулисом и с Шевчуком.
- Говорят, лень сгубила в России много талантов. В вас ее много?
- О! Только хотел сказать: я очень ленивый человек. Я жутко ленивый человек!
- А где для свободного художника граница между комфортом и ленью?
- Как-то мне удавалось совмещать. У меня лень всегда комфортная. Когда у тебя в кошельке ничего нет, то тяжело лениться. Потому что есть хочется. Надо отрывать зад от дивана и куда-то идти зарабатывать. А когда ты обеспечил себе какие-то тылы, почему бы не полениться, не посмотреть футбол? В свободное время я с удовольствием это делаю.
- Болеете за нашу сборную?
- Просто хороший футбол люблю. Из российских клубов я болею за «Спартак». Но я не фанат. Если ЦСКА играет в Кубках, я болею за него. Я понимаю, что если они выйдут в финал или выиграют Кубок УЕФА, то России от этого будет только лучше: потом будет возможность выставить больше команд. Мне интересно, когда играет «Челси». Они показывают стабильную, мощную, красивую игру. Честно говоря, я рад за Абрамовича. Человек хотя бы красиво живет. Умеет красиво деньги потратить. Это не каждому из них дано. Мы иногда с ними общаемся - работаем же на вечеринках у олигархов, чего это скрывать. Видно же, кто из них кто. Иногда смотришь на человека и думаешь: ну вот, блин, заработал ты миллиард, ну чего же ты так глупо и тупо его тратишь.
- Кого больше - абрамовичей или других?
- В общей массе больше быдла, которое из грязи в князи выбилось, а уровень-то быдлячий остался. Загибание пальцев и прочее…
- В жизни вы какой-то тихий, больше на интеллигента похожи, чем на хулигана.
- Есть такая вещь, как имидж, эксплуатация образа. Я все время смеюсь: меня постоянно приглашают в такие программы как «Частная жизнь», «Принцип домино». Спрашиваю: «Какая у нас на этот раз тема? Что-нибудь про баб, про алкоголь?» «Да, - отвечают, - сегодня мы говорим о пиве». Понимаешь, что тебя на какую-то серьезную тему не позовут. Потому что у тебя сложившийся образ хулигана, бабника и пьяницы. Пусть и в прошлом, но этот шлейф все равно тянется.
- Но ведь это интереснее, чем сидеть в студии скучным и важным?
- Это к Макаревичу - скучен и важен. Он бы сидел с таким лицом, что его и спрашивать ни о чем не захотелось бы…
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Вернуться в ленту