«БУРЖУЙСКИЙ» УЧИТЕЛЬ

школы получают деньги по нормативу за каждого ученика. Чем меньше учеников, тем меньше денег, а детей демографически становится все меньше, к тому же они в любой момент могут уйти в другую школу. Вот вам парадокс: в школе, где мало учеников, образование..

Как ни крути, а негосударственная, то есть платная школа - это своего рода бизнес. На нем зарабатывают учителя и владельцы школ. Но бизнес - это риск. Зачем вообще рисковать детьми в столь нестабильное время? Почему бы владельцам и руководителям частных школ не признать, что борьба за жизнь такой школы сейчас - это обыкновенное упорство людей, не желающих потерять дело и вместе ним некоторый престиж? Обо всем этом мы решили поговорить с учредителем прогимназии-лицея гувернерского типа обучения Александром ЛИБЕРМАНОМ.
- Александр Аронович, впервые о ситуации в негосударственных школах нашего города мы поговорили в конце прошлого года. Тогда школы дышали на ладан. Что сейчас?
- Ваша газета писала о том, что частная гимназия «Золотая горка» 1 сентября этого года откроется уже как государственная школа для одаренных детей. Из оставшихся негосударственных учреждений реальные перспективы жить, а не выживать, на мой взгляд, есть только у СОШ БиМ (школа бизнеса и менеджмента – ред.) и у нас.
- И на таком фоне вы говорите о «реальных перспективах жить, а не выживать»? А вы захотите раскрыть нам экономику вашей жизни? Сколько вам дают в месяц сборы с родителей? Сколько уходит на содержание школы?
- В месяц за счет сборов мы получаем 280-300 тысяч рублей. 200 тысяч уходит на зарплату, 40-60 тысяч «съедают» коммунальные услуги. За аренду здания мы не платим по решению горсовета.
- И что, остального хватает на развитие?
- Есть дополнительные доходы. И я лично, как кандидат психологических наук, имеющий свою лабораторию, и школа, имеющая статус федеральной экспериментальной площадки, ежегодно получаем гранты. Гранты своей лаборатории я тоже частично отдаю школе. А школа в последний раз в декабре прошлого года получила несколько сот тысяч рублей. Так же в прошлом году мы с помощью предпринимателей организовали фонд поддержки образования и под этот фонд взяли кредит в банке. Прошел юбилей школы, некоторые родители выпускников и учеников по этому случаю щедро раскошелились.
- Кто, за что и на что конкретно дает вам гранты? И про какую «площадку» вы упомянули?
- Мы у себя постоянно разрабатываем новые программы обучения и воспитания детей. Такие же программы разрабатывают во многих школах России, их вообще вправе разрабатывать любая школа. Эти программы изучают в министерстве образования России. Лучшие утверждаются, школа, которая их реализует, становится экспериментальной площадкой, а некоторые из этих школ еще и получают гранты.
- Но ведь получается, что все ваши дополнительные доходы нестабильны!
- А вы думаете, государственные школы сейчас не рискуют? Эти школы получают деньги по нормативу за каждого ученика. Чем меньше учеников, тем меньше денег, а детей демографически становится все меньше, к тому же они в любой момент могут уйти в другую школу. Вот вам парадокс: в школе, где мало учеников, образование более эффективно, но оно убыточно в государственной школе. Потому что расходы на зарплату учителям, на коммуналку и т.д. у всех государственных школ одинаковые. А мы имеем сборы, дополнительные доходы и в наших классах никогда не будет учиться больше 15 учеников.
- В прошлом году стало известно, что частные школы по закону лишены всякого государственного финансирования и вы стали за это финансирование бороться? Так и боретесь?
- Боремся и добиваемся успехов. Я уже сказал, что по решению горсовета мы не платим за аренду здания. Теперь мы добиваемся, чтобы нас освободили от коммунальных платежей. Более того, я вам раскрою «страшную тайну». В Екатеринбурге было 108 частных школ, осталось 11. В отличие от нас они платят все, но так жить они не хотят. Слишком дорого для родителей. Поэтому они солидарны с нами в том, что по Конституции государство обязано нам помогать. В этом солидарны с нами и частные школы в Уфе, Челябинске, Нижнекамске и других городах. Даже в Москве, несмотря на то, что там школы защищает столичный закон. Сейчас мы объединяемся, чтобы разом выступить за изменения в федеральном законодательстве в свою пользу.
- А теперь скажите, зачем тогда вам конфликтовать с государством? У вас же открытый конфликт с городским управлением образования! Его начальник Равиль Халимов открыто говорил, что вам лучше освободить кресло директора в вашей школе, вы сами не скрываете, что находитесь в оппозиции к ГУО. Это что, желание выглядеть гонимым, чтобы вызывать сочувствие?
- Можете удивляться, но у нас с ГУО нет никакого конфликта. Есть разные линии поведения. Халимов обязан в сфере образования проводить в жизнь линию государства. А эта линия заключается в том, что негосударственные школы не финансируются, а с малокомплектными школами вообще ведется борьба. Наши примерно полтораста учеников занимают здание, где может уместиться много больше детей, а помещений дефицит. Я же всеми силами отстаиваю право нашей школы оставаться негосударственной, малокомплектной, эффективной и комфортной. Я уверен, что если нам удастся изменить закон и получить право на частичное государственное финансирование, Халимов ни копейки от нас не утаит. Кроме того, государство - это не только управление образования. В городе нас реально поддерживают депутаты и горсовета и госсовета. В нашей ситуации пообещал лично разобраться председатель горисполкома Шайхразиев. Письмо в нашу поддержку подписал и министр образования Татарстана. Теперь открою вам еще одну «страшную тайну». С января я не директор школы, а научный руководитель. Я поступил в очную докторантуру одного из московских институтов. Накопился материал, буду писать докторскую диссертацию. Директор школы сейчас Татьяна Александровна Сунгатуллина. Кстати, она уже успела решить несколько задач из тех, которые едва ли смог бы решить я.
- Вы применяете на детях пусть и утвержденные министерством, но совершенно новые программы. Получается, дети – подопытные кролики? Вы не думаете, что это риск?
- Да, дети – подопытные. И риск есть. Но минимальный. Мы 16-й год работаем. Опираемся на опыт и результаты.
- Александр Аронович, вот вы говорите о новых программах, разработанных и применяемых в вашей школе, о том, что на эти программы вам дают гранты и т.д. А заместитель руководителя исполкома города Файруза Мустафина говорит о том, что ученики негосударственных школ города не показывают никаких особых успехов на олимпиадах. Это же приговор всем вашим программам! И приговор не чиновника, а самой жизни!
- Позволю себе заметить, что жизнь – это не олимпиады. А если говорить только об олимпиадах, то, например, в 9-х классах обычной государственной школы учится 120-130 учеников. Из них отбирают нескольких участников олимпиады и специально готовят их к ней. А у нас есть класс, где всего 14 учеников и эти ученики приняли участие в 40 олимпиадах за год. Причем, не раз занимали далеко не последние места по иностранным языкам, поскольку это профиль нашей школы. И этот класс не исключение, просто это наиболее яркий пример. А если говорить о конкретных достижениях, я бы предложил сопоставить количество учеников в государственной школе и у нас, а затем количество медалистов. У нас 120 учеников, а в обычной школе 1000. А медалистов у нас в 2002-м было 1 на 15 выпускников, в 2003-м – 2 на 27, в 2004-м - 3 на 28.
- Государственные школы борются между собой за учеников, значит, и за эффективность образования, а государство – за рыночную, но социально ориентированную экономику. Зачем вы убеждаете родителей отдавать вам по 4 тысячи рублей в месяц? Зачем вообще нам «буржуйские» школы?
- А зачем нам «буржуи» в жизни, конкуренция? Общество расслаивается, и у людей должен выбор. Причем, заметьте, в нашей школе нет никакого деления ни на траты, ни на классы в марксистском понимании этого слова. И дети «пролетариев», и дети «заводчиков» имеют совершенно одинаковые условия, а мы стремимся к тому, чтобы платить за обучение могли все. Мы нужны родителям, которые хотят, чтобы с их ребенком все было в порядке с 8 до 17 часов, чтобы он вырос способным найти себя в жизни, а уличные группировки воспринимал так же, как сильный мороз или весеннюю грязь.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Вернуться в ленту